Десять лет назад Россию была потрясена серией загадочных точечных взрывов, повлекших за собой смерти сотен людей. За ними последовала волна страха и террора, котрая сделала тогда почти не известного Владимира Путина самым властным человеком в стране. Но были вопросы на счет природы этих взрывов - волнующие улики, сведетельствующии о том, что организаторы могли работать на правительство. В последующие годы люди, подвергавшие сомнеию официальную версию событий, один за одним умолкли или скончались. За исключением одного. Скотт Андерсон нашел его.
Первое взорванное здание было казармой в Буйнакске, в которой проживали российские солдаты и их семьи . Этобыло ничем не примечательное пятиэтажное здание на окраине, и когда грузовик со взрывчаткой взорвался поздней ночью 4 сентября 1999 года, этажи навалились друг на друга до дех пор пока не превратились в груду горящих обломков. Под ними были погребены тела 64 человек - мужчин, женщин и детей.
Перед рассветом, 13го Сентября в прошлом году, я покинул гостиницу в центре Москвы и поехал в рабочий район на южном крае города.
Прошло 12 лет с тех пор как я бывал в Русской столице. Везде настроили новые стекляные и стальные здания, строительные краны стояли всюду, и даже в 4 часа ночи, шумные казино вокруг Пушкинской Площади работали вовсю и Тверская была забита SUV и BMW. Проездка была резким взглядом на колоссальные изменения которые Россия, экономия которой была разгонена нефтяными долларами, испытала за девять лет с тех пор когда Владимир Путин пришел к власти.
Но этим утром я ехал в место в "старой" Москве, в маленький парк где когда-то стояло грязноватое девятиэтажное жилое здание которое называлось 6/3 Каширское Шоссе. В 5:03 утра, 13го сентября, 1999го года - ровно девять лет до моего визита - 6/3 Каширское Шоссе было разорвано бомбой которая была спрятана в подвале. 121 жильцов этого здания погибли во сне. Этот взрыв, который произошел девять дней после взрыва в Буйнакске, был третим из четырех взрывов квартирных домов в России в том Сентябре, в которых были убиты примерно 300 человек и от которых страна погрузилась в панику. Это были среди самых смертельных террористических нападений в мире, перед 11ым сентября. Обвиняя террористов из Чечни, новый премиер министр России, Владимир Путин, приказал тяжелое нападение на эту республику. Из за успеха этого нападения, прежде неизвестный Путин стал национальным героем и быстро захватил полную власть Русской страны. Он так и продолжает иметь этот контроль.
Где стоял дом 6/3 Каширское, теперь были аккуратные клумбы. Они окружали каменный монумент на котором были вырезанны имена погибших и стоял Православный крест. На девятый юбилей взрыва собрались три или четыре местных журналистов, за которыми следили пара милиционеров в стоящей недалеко машине, но делать никому было нечего. Вскоре после пяти часов, группа пары дюжин людей - в основном молодых, скорей всего родственники погибших - пришла поставить свечи и положить красную гвоздику на монумент, но тут-же быстро ушли. Кроме них, этим утром появились только двое пожилых мужчин которые были свидетелями взрыва и которые рассказали для телевизионных камер как это было ужасно, какой шок.
Я увидел что один из стариков разчувствовался когда стоял перед памятником, неоднократно вытирая слезы. Несколько раз он отворачивался и куда-то шел целеустремленно, как будто пытался уйти, но не получалось. Каждый раз он останавливался у деревъев на краю парка, и неизбежно восвращался к памятнику. Наконец, я завел с ним разговор.
"Я здесь недалеко жил," сказал он, "и меня разбудил шум. Я примчася и..." Он был крупный мужчина, бывшый моряк, и он безпомощно развел руки над клумбами. "Ничего. Ничего. Вытащили мальчика и его собаку. И все. Все остальные уже умерли."
Но, оказалось что у старика были личные связи с трагедией. Его дочь, зять, и внук жили в 6/3 Каширское, и все они погибли в то утро. Подведя меня к памятнику, он показал их имена на камне, отчаянно протирая слезы. Затем он сердито прошептал: "Говорят, что это сделали чеченцы, но это ложь. Это были люди Путина. Всем это известно. Никто не хочет говорить об этом, но все знают."
В том и загадка о душе современной власти России, которая до сих пор не разрешена. Во время ужасов сентября 1999го года, предстал ли Путин гневным ангелом России, решительным человеком, который передавил врагов страны и вывел народ из кризиса? Или-же кризис был фабрикован в угоду Путину, как способ через который секретные органы России возвели своего к власти? Этот вопрос важен потому-что если не было бы взрывов того сентября, трудно представить себе как Путин мог бы занять положение которое он занимает сейчас: важное лицо в международных делах, и управитель одной из самых мощных стран в мире.
Странно, как мало людей за границами России хотят ответ на этот вопрос. Вероятно, что несколько силовых структур провели исследствиа этих взрывов, но не одна из них не опубликовала результаты. Среди Американских законодателей, мало кто проявил интерес в этом деле. В 2003ом году, Джон МкКэйн обявил Конгрессу что "до сих пор есть надежные утверждения, что Российское ФСБ имела роль в этих действиях." Но кроме этого, ни Американское правительство, ни Американские СМИ не проявили разположения вникнуть в это дело.
Это кажущееся отсутствие интереса распространяется теперь и на Россию. Сразу после взрывов, многие в России публично подвергали сомнению государственую версию событий. Эти голоса замолкли один за другим. В последние несколько лет, многие из тех журналистов, которые расследовали эти происшествия были убиты - или умерли при подозрительных условиях – также как и двое членов парламента, которые принимали участие в исследовательской комиссии. Тем временем, создаётса впечатление что почти все, чья версия отличается от официальной версии, теперь или отказываются говорить, или отрекслись от прежних заявлений, или мертвы.
Во время моего прибывания в России в прошлом Сентябре, я попытался поговорить со мнгоими - журналистами, юристами, исследователями работающими с правами человека - которые принимали участие в поиске ответов. Многие наотрез отказались говорить со мной. Другие неохотно согласились, но придержались только к перечислению несообразностей в изложении определенных обстоятельств дела; если я настаивал, они допускали только что дело остается "спорным". Даже старик в Красноярском парке подчеркивает стесненную атмосферу окружающую эту тему. Хоть он готово согласился на вторую встречу, во время которой он хотел познакомить меня с другими семьями погибших которые не доверяли государственной версии событий, он передумал.
"Не могу," сказал он когда перезвонил мне через несколько дней. "Я поговорил с женой и шефом, и оба сказали что если я встречусь с тобой, мне конец."
Я хотел узнать что он имел в виду когда сказал "конец", но старый моряк повесил трубку до того как я успел спросить. Без сомнения часть его сдержанности можно понять вспоминая участь того мужчины, для которого подтверждение заговора о взрывах стало личной миссией: Александра Литвиненко. Из своей Лондонской ссылки, бывший агент КГБ вел в прессе непреклонную кампанию против Путинского режима, обвиняя его вo всяческих преступлениях и в коррупции - но самое главное в том, что именно Путин оркестровал взрывы жилых домов.
В Ноябре 2006-ого года, весь мир смотрел не отрывая глаз на то как радиоактивного полониума, видимо во время встречи с двумя агентами русской спец-службы в баре лондонской гостиницы. До того как Литвиненко умер от отравления - что заняло 23 мучительных дня - он подписал заявление, в котором он недвусмысленно обвиняет Путина в преступлении.
Но Литвиненко хе работал над делом взрыва жилых домов в одиночку. Несколько лет до того как он был убит, Литвиненко попросил другого экс-агента КГБ помочь ему найти вопросы - бывшего сыщика криминальной милиции по-имени Михаил Трепашкинa. У этих мужчин было довольно-таки сложное совместное прошлое - в 90-х годах, один был послан расделаться с другим - но в итоге это был Трепашкин, работая в России, который обнаружил многие из самих тревожаших фактов дела.
Трепашкин тоже вызвал гнев властей. В 2003-ем, его отправили в убогую тюрьму в Уральских горах на четыре года. Но к тому времени как как я приехал в Москву в прошлом году, его уже выпустили. Через посредника, я узнал что у Трепашкина были две маленькие дочки, и жена которая крайне желала чтобы он не занимался политикой. Совмещая эти факторы с тем что его коллегу не давно убили а его самого просили в тюрьму, я ожидал что мои попытки поговорить с ним будут так же безуспешно как мои разговоры с другими оппозиционерами.
"Да он поговорит," уверил меня посредник. "Единственный способ остановить Трепашкина это убить его."
9-ого Сентября, пять дней после взрыва в Буйнякске, преступники взорвали жилой дом на улице Гурьянова в Москве, в скромном южно-западном районе города. Вместо бомбы на грузовике, устройство было спрятано на нижнем этаже дома, но результат был одним и тем же - взрыв разрушил все восемь этажей и и убил девяносто-четырех спящих жителей.
И именно с Улицы Гурьянова началась всеобщая тревога. В течение нескольких часов, несколько русских чиновников начали сильно намекать на то что террористы из Чечни несут ответственность, и страну поставили на повышенную боевую готовность. В то бремя как тысячи полицейских расспрашивали - и в сотнях случаев, арестовывали - любого человека похожего на чеченца, жители жилых домов по всей России организовались для патрулирования. Призывы к мести звенели во всех политических кругах.
По просьбе Трепашкина, наша первая встреча состоялась в переполненном кафе в центре Москвы. Один из его помощников появился первый, а потом, минут через двадцать, Трепашкин прибыл в сопровождении своего псевдо-телохранителя, мускулистого молодого человека остриженного под ёжик с непрозраницаемым взглядом.
Трепашкин, хоть невысок, плотно сложен - свидетельство пожизненной практики различных боевых искусств - и до сих пор очень видный в свои 51. Но чертой наиболее привлекающей внимание является его неизмеримо насмешливое выражение лица. Оно издавало дружелюбие и мгновенно располагало, хотя я мог себе представить что тот, кто сидел напротив него при допросе когда он работал в его КГБ наверняка смутился-бы.
Несколько минут мы болтали о повседневных вещах - необычно холодной погоде в Москве в то время, изменения которые я заметил что времени моего предыдущего визита - и я чувствовал что Трепашкин оценивал меня, решая, сколько сказать.
Потом он стал рассказывать мне о своей карьере в КГБ. Он провел большую часть своей карьеры сыщика криминальной милиции по контрабанде древностей. Он был, в те дни, абсолютно лоялен советской власти - и особенно КГБ. Трепашкин был настолько предан Советскому Союзу, что он даже поддерживал группу которая пыталась предотвратить приход к власти Бориса Ельцина и сохранить советскую систему.
"Я видел, что это будет конец Советского Союза," Трепашкин объяснили в кафе. "Но даже более того, что случится с КГБ, со всеми нами, для кого это было всей жизнью? Я видел только надвигающееся бедствие".
И это бедствие пришло. С распадом Советского Союза, Россия погрузилась в экономический и социальный хаос. Одним из особо разрушительный аспектов этого хаоса связан с огромноым числом русских офицеров КГБ, которые неожиданно вошли в частный сектор. Некоторые начали работать самостоятельно или присоединились к тем самим мафиям с которыми они раньше боролись. Третьи подписывали контракты в качестве "консультантов" или силовиков для новых олигархов или старых коммунистических партийных боссов, которые отчаянно хватали любую возможную ценность пренадлежашщую Риссуа и одновременно расхвалиавали "демократические реформы" президента Борисоа Ельцина.
Трепашкин набдлюдал за всем етим с довольно интимногой дистанции. Оставшись в ФСБ, (русском преемнике КГБ,) следователь нашел что отличить преступниые меропреятиые от политики правительства становитя всё трунднее.
"В деле за делом," сказал он, " было сливание. Мафии работали с террористическими группами, но потом след вдруг вел к бизнес-группе или даже к государственному министерству. И тогда неясно - это до сих пор уголовное дело или черная операция имеющая официальную санкцию? И что же на самом деле значит "официальная санкциония" ведь кто-же действительно правит?"
Летом 1995-го года, Михаил Трепашкин начал работать над заданием которое навсегда поменяет его жизнь и приведет его к столкновению с высшими начальниками ФСБ; один из которых по утверждению Трепашкина попытается убить его. Этот инцидент, как и многие другие раскрывшие гниль того что происходило после развала Союза, касался сепаратистской южной республики Чечни.
К декабрю 1995-го года, годовая война Чеченских повстанцев борющихся за независимость Чечни с Россией дошла до унизительной для Россия ничьи. Успех чеченцов состоял в том что со времен Советского Союза Чеченская мафия контролировала почти весь Российский криминалитет, поэтому когда Российское общество стало криминальным, оно сыграло под руку чеченским сепаратистам. Для поставки современного оружия повстанцам нужно было только дать взятку Российским полковникам, у которых были склады такого оружия, а деньги предостовлялись Чеченской мафией, которая оперировала по всей стране.
Насколько высоко доходил этот удобный сговор? Трепашкин получил свой ответ в ночь 1-го декабря, когда вооруженная группа ФСБ захватила Московский офис банка Soldi. Захват той ночи был кульминацией сложного оперативного задания, которое Трепашкин помог возглавить и которое должно было поймать известную группировку банковских вымогателей связанных с чеченским лидером Салманом Радуевым. Успех был огромный: были пойманы более двадцати вымогателей в том числе 2 офицера ФСБ и Российский генерал.
Но внутри банка ФСБшники нашли кое-что другое. Чтобы предовратить возможность засады бандиты поставили прослушивающие жучки по всему зданию и подсоединили их к машине стоящей снаружи. Система была не особенно продвинутая, но создавала вопрос: откуда у этой банды могло быть такое оборудование?
"У таких устройств есть серийный номера", объяснил Трепашкин, "поэтому мы провели их по системе и обнаружили что оно пришло или из ФСБ или из Министерства Обороны." Это было очень веское обвинение так как доступ к такому оборудованию был строго ограничен. Это означало то что высокопоставленные полковники были в прямом сговоре с бандитской группировкой, которая к тому же спонсировала войну против России. По стандартам любого государства это уже была не коррупция, а измена.
Но как только Трепашкин начал расследование, глава отдела внутренней безопасности Николай Патрушев, снял его с дела. К тому же, ни одного обвинения не было предъявлено в сторону захваченных российских полковников и почти все пойманные в банке люди были отпущены. Вместо этого, Патрушев завел дело против Трепашкина. Оно продлилось почти два года во время которых Трепашкин дошел до точки кипения. В мае 1997-го года он написал открытое письмо Президенту Ельтцину в котором он подробно описал свою роль в расследовании и обвинил большинство начальников ФСБ в сотрудничестве с мафией и даже в рекрутировании бандитов в ранги ФСБ.
"Я думал что если президент узнал бы о том что происходит", сказал Трепашкин, "то он бы что-нибудь сделал. Это было ошибкой с моей стороны". Как оказалось Борис Ельтцин сам был очень коррумпирован, а письмо только предупредило ФСБшников о назревающей проблеме. Через месяц Трепашкин добровольно ушел с работы, не выдержав давления со стороны коллег и начальства. Но это не означало что он собирался тихо исчезнуть. Тем летом, он подал в суд на главу ФСБ, а также жалобы которые доходили даже до самого директора. Тогда Трепашкин еще верил в то что честь Конторы можно было восстановить и что кто то выйдет из тени и потребует реформы. Однако его настойчивость только еще больше убедила начальников ФСБ что настало время решить его проблему раз и навсегда. Один из первых к кому они обратились был Александр Литвиненко.
На первый взгляд Литвиненко казался подходящим для такого задания. Вернувшись в Москву после контр-террористической оперативной работы на жестком Чеченском фронте, он был переведен в новый и высоко засекреченный отдел ФСБ под названием Офис по Анализу Криминальных организаций. Литвиненко еще не знал что эта была группа наемников. В книге "Смерть Диссидента "написанной Алексом Голдфарбом и вдовой Литвиненко Мариной, Литвиненко описывает встречу с начальником в октябре 1997го: "Есть один Михаил Трепашкин. Это твой новый объект. Иди возьми его файл и ознакомься с ним".
Прочитав его дело, Литвиненко узнал о его расследовании Банка Soldi, а также о его иске против главы ФСБ. Он не мог понять что именно он должен был делать с Трепашкиным.
"Ну, это деликатная ситуация", Литвиненко позже цитировал своего начальника. "Ты же знаешь он подал в суд на директора и дает интервью.
Мы должны его заткнуть, сам директор приказал."
Вскоре Литвиненко утверждал что его список увеличился и включил в себя Бориса Березовского - олигарха и влиятельного Кремлевского персонажа, которого кто-то могущественный теперь хотел уничтожить. Литвиненко тянул время и придумывал оправдания чтобы не выполнять задание.
По утверждению Трепашкина во время этого периода на него были совершены по крайией мере две попытки убийства: провалившаяся засада на пустынной московской автостраде и еще снайпер, который не мог найти хороший прицел с крыши. В других случаях, говорит он, его предупреждали друзья еще работающие в Конторе.
В ноябре 1998-го года, предпологаемый заказ ФСБ на Трепашкина и Березовского был раскрыт перед публикой когда Литвиненко и четыре сотрудника его группы собрали пресс конференцию в Москве и рассказали об убийствах которые им приказали выполнить. Также присутствовал и Михаил Трепашкин.
И на этом, казалось бы дело было закрыто. Литвиненко, Глава полковников диссидентов, был уволен, но не наказан. А Трепашкин, к большому удивлению, выиграл свой иск против ФСБ, женился во второй раз и получил работу в налоговой полиции. Он решил тихо отслужить свой срок и потом уйти в пенсию.
Однако, в Сентябре 1999-го года, взрыв жилых комплексов потрясет все Российское политическое общество. Эти взрывы также заставят Трепашкина и Литвиненко вернуться в их темный мир, на этот раз с общей целью.
Посреди той массовой истерии, котора поглотила Москву после взрыва на улице Гурьянова, рано утром 13 сентября 1999-го года, властей предупредили о подозритешьной деятельности в жилом комплексе на окраине города. Не найдя ничего странного, служба безопасности закончила осмотр 6/3 Каширской около 2-х утра и уехала. В 5:03 утра, девятнадцaти-этажное здание было разрушено огромной бомбой и убило 121 граждан.
3 дня спустя жилое здание в Волгодонске, городке на юге Москвы, было взорвано, на этот раз бомбой из грузовика, убив человек.
В московском кафе Трепашкин стал нехарахтерно угрюмным. Длинную минуту он пристально смотрел вдаль.
«Просто казалось невероятным» сказал он наконец «Вот так я первое подумал. Страна озабочена, виджиланте задерживают неизвестных на улице, везде есть блокпосты. Так что как эти террористы бродят так свободно, что у них есть время устроить и привести в исполнение такие сложные теракты? Казалось невозможным.»
Еще один аспект, в котором сомневался Трепашкин, был вопросом мотива.
«Обычно это очень легко найти мотив» объяснил он «или деньги или ненависть или ревность, но что привело чеченцев к этим терактам? Очень мало людей подумали об этом».
С одной точки зрения это, может быть, понятно. Отвращение к чеченцам очень глубоко в русском обществе и стало еще хуже во время войны выхода Чечны девяностых годов. Невыразимые злодеяния совершили обе стороны в течение этого конфликта, и чеченские повстанцы не решались или воевать в России самой или нападать на гражданское население. Но эта война окончилась в 1997 тем, что Борис Ельцин подписал договор, признавший автономнию Чечны.
«Так что зачем?» продолжал Трепашкин «Зачем хотели бы чеченцы спровоцировать российское государство, когда уже достигли всего, за которое воевались?»
А еще что-то мешало бывшему уголовному следователю: состав нового российского правителства.
В начале августа 1999 – только несколько недель до первого взрыва в Буйнакске – Президент Ельцин назначил своим третьим премьер-министром за меньше трех месяцев. Он был небольшим человеком, без чувства юмора, почти неизвестным российской общественности, которого звали Владимир Путин.
Он был так неизвестным, потому что, до нескольких лет назад, Путин был еще одним средним офицером КГБ/ФСБ, трудившимся незаметно. В 1996 Путину дали место в Управлении делами Президента — ключевое управление в аппарате патронажа Елцина, которое дало Путину средства рычагов оказать или не оказать услуги инсайдерам в Кремле. Как видно, он хорошо провел свое время: в течение трех следующих лет, Путина повысили до заместителя руководителя Администрации президента, а тогда до директора ФСБ, а теперь до премьер-министра.
Но, хотя Путин еще был малоизвестным общей публике в Сентябре 1999, Михаил Трепашкин уже был хорошо знакомым с ним. Когда скандал УРПО стал публичным, Путин был директором ФСБ и лично уволил Александра Литвиненко за то, что он его навлек. «Я уволил Литвиненко, потому что офицеры ФСБ не должны устраивать пресс-конференции и не должны делать внутренние скандалы публичными.»
А в равной степени вызвало тревогу Трепашкину то, кого выбрали наследником Путина в пост директора ФСБ, Николай Патрушев. В должности началника Управления собственной безопасности ФСБ, сам Патрушев освободил Трепашкина от обязанности следователя дела Банка Солди, и он был одним из тех правителственных чиновников, которые наиболее страстно утверждали чеченскую связь с взрывами жилых домов.
«Так что была видной эта динамика» сказал Трепашкин «и было правительство, способствующее ей. Чеченцы за этим, итак теперь нам надо справиться с чеченцами.
Но тогда что-то очень странное произошло. Произошло в спокойном провинциальном городе Рязан, находится милов 120 на юго-востоке от Москвы.
Среди состояния повышенной бдительности, которая схватила страну, несколько жителей 14/16 Новоселовой ул. в Рязани заметили, когда вечером 22 сентября подъехал к их дому белый Жигули. Они стали совсем паническими, когда увидели двух мужчин, которые вынесли несколько большие мешки из багажника машины и принесли их в подвал перед тем, как уехали с всей быстротой. Жители позвонили в милицию.
В подвале открыли три белых мешков по 110 фунтов, привязанных к детонатору и взрывному таймеру. Пока милиция быстро эвакуировали всех из дома, позвонили местному эксперту ФСБ по взрывчатим веществам; он установил, что мешки содержали RDX — взрывчатое вещество достаточно сильно, чтобы снести целый дом. Между тем выставили блокпосты на всех дорогах из Рязана, и началась огромная охота на Жигули и его водители.
К следующему дню событие в Рязани стало известным по всей России. Премьер-министр Путин поздравил жителей с бдителностью, пока министр внутренних дел хвалил недавние улучшения органов безопасности «как, например, расстроенная попытка взрыть дом в Рязани».
Все так закончилось бы, может быть, только вот этот вечер двух из подозреваемых задержали. К удивлению местных властей оба предъявили идентификационные карты ФСБ. Через мало времени, позвонили из штаб-квартиры ФСБ в Москве и сказали, чтобы двух освободили.
На следующее утро директор ФСБ Патрушев выступил по телевидению, чтобы сообщить совсем новую версию событий в Рязани.
Случай в 14/16 Новослевой ул., объяснил он, не был неуспешным терактом, а скорее «тренировкой» ФСБ, чтобы проверить бдительность общества. Что дальше, он сказал, в мешках в подвале был не взрывчатые вещества, а точнее обычый домашний сахар.
Противоречия в версии ФСБ были многочисленными. Как помирить утверждения штаб-квартиры ФСБ о мешках сахара с анализом местной ФСБ, который нашел RDX? Если была на самом деле тренировка, почему не сообщили местной ФСБ досрочно, или почему Патрушев сам не говорил об этом полтора дня охоты на террористов? К тому же, почему взрывы в жилых домах сразу перестали после Рязани? Если бы теракти были действительно устроенными чеченцами террористами, тогда несомненно унижение ФСБ в Рязани вдохновило бы их больше устроить.
Но время таких вопросов уже протекло. Даже пока Премьер-министр Путин выступал на вечер 23 сентября, хвалящий жителей Рязани за бдительность, российские военные самолеты стали ударить по Грозному, столица Чечны. Через несколько дней российские броненосиный батальоны переехали в Чечню, и Вторая чеченская война началась.
После этого события очень быстро прошли. На Новый год 1999 Борис Ельцин потряс страну, когда объявил, что уходит с поста, и решение вступает в силу прямо сейчас. Таким образом Владимир Путин стал действующим президентом до того, что состоятся новые выборы. И вместо того, чтобы состоятся когдато летом, как сначала запланировано, выборы теперь состоят через десять недель. Конкурентам Путина осталось мало времени подготовиться.
В ответ на президентский опрос в августе 1999, Путин получил меньше чем два процента поддержки. К марту 2000, хотя, на волне популярности за его стратегию тотальной войны в Чечны, он вошел в пост с 53 процентами избиратели. Власть Владимира Путина началась, и Россия никогда не будет, как была.
На нашей следующей встрече, Трепашкин меня пригласил к собственной квартире. Это меня немного удивило — мне сказали что, по причине безопасности, Трепашкин редко приводит посетителей домой — но по-моему он считал, что все его враги все-таки знают, где он живет.
Ето было достаточно приятно место, разве что спартанского вида, на первом етаже многоетажки, окруженной другими многоетажными башнями на севере Москвы. Трепашкин провел меня по квартире, и я заметил что единственным местом с намеком на беспорядок была маленькая комната заполненная бумагами - практически стенной шкаф - в которой он устроил рабочий кабинет. Одна из его дочерей была дома, она принесла нам чай.
С немного стесняющейся улыбкой, Трепашкин сообшил мне что у него была еще одна причина по которой он редко устраивал рабочие встречи дома - его жена. "Она хочет чобы я перестал заниматься этими политическими вещами, но сегодня утром ее нет...". Улыбка сошла с его лица. "Это из-за рейдов. Вы знаете, они вламывались сюда" - он махнул рукой в сторону входной двери - "со своими автоматами, крича приказы; детей очень сильно испугали. Это очень повлияло на мою жену, она теперь постоянно боится что это опять может произойти."
Первый из этих рейдов был в январе 2002. Поздно ночью, группа оперативников ФСБ ворвалась и устроила обыск перевернув квартиру вверх дном. Трепашкин утверждает что тогда они ничего не нашли, но вместо этого подбросили достаточно "доказательств" - несколько секретных документов из архивов ФСБ, нсколько пуль - что позволило прокуратуре "повесить" на него три серьезных обвинения.
"Так они мне дали понять," он объяснил, "что они меня в покое не оставят пока я не "образумлюсь".
У Трепашкина было представление о том что привлекло к нему внимание ФСБ: всего за несколько дней до этого рейда ему начал звонить человек,
считавшийся режимом Путина одним из главных предателей России, Александр Литвиненко.
Служебное падение подполковника Литвиненко произошло быстро. После его пресс конференции в 1988, где обвинил УРПО в организации покушений, он провел девять месяцев в тюрьме по обвиниению в "злоупотреблении служебным положением", после чего ему пришлось уехать из России когда прокуратура готовила ему очередное обвинение. С помощью ссыльного олигарха Бориса Березовского, Литвиненко удалось уехать и поселиться в Англии, где совместно с Березовским они решили предать огласке то что они считали преступлениями Путинского режима. Их главной целью было выяснить правду о взрывах жилых домов.
"Вот поэтому он и звонил," объяснил Трепашкин. "Ливиненко, конечно, не мог приехать в Россию и ему нужен был кто то здесь чтобы помочь в расследовании."
Легче сказать чем сделать - к Январю 2002, в России произошли большие перемены. За те два года, с момента когда Путин был избран президентом, еще недавно процветающая независимая пресса/медиа практически исчезла, а политическая оппозиция была постепенно выдавлена на обочину, потеряв всякое значение.
Одним из индикаторов этого похолодания стало переписывание самой подозрительной части официальной версии о взрывах - "тренировочном задании" ФСБ в Рязани. К 2002 начальник Рязанского отделения ФСБ, который руководил поиском "террористов", стал подтверждать официальную версию о тренировочном задании. Местный офицер ФСБ, эксперт по взрывотехник, который клялся перед телевизионными камерами что в Рязанских мешках была настояшая взрывчатка, вдруг замолчал о всем происшедшем, а затем совсем пропал из вида. Даже жители ул Новоселова 14/16, некоторые из которых участвовали в сьемке документального фильма шесть месяцев после инцидента в котором полностью отрицали версию ФСБ и настаивали, что бобма была настояшей, теперь отказывались об этом с кем либо разговаривать, разве что говоря, что возможно они все таки ошибались.
"Я сказал Литвиненко, что единственная возможность помочь, если бы я смог принять участие в расследовании в какой то официальной должности", обьяснил Тепашкин. "Если я просто начну копать сам по себе, меня очень быстро остановят."
Такая официальная должность была организована на встрече в офисе Бориса Березовского в Лондоне в начале Марта 2002. Один из присутствуюших - депутат Государственной Думы Сергей Юшенков, взялся организовать независимую комиссию по расследованию взрывов и назначить Трепашкина одним из ее членов. На встрече также присутствовала Татьяна Морозова, 31, уехавшая из России и проживаюшая в Милуоки, штат Висконсин. Мать Морозовой погибла во взрыве на улице Гурьянова и по российским законам могла получить доступ к материалам официального расследования; поскольку Трепашкин недавно получил лицанзию адвоката, было решено, что он будет официально представлять интересы Морозовой и попросит суд разрешить ему доступ к материалам ФСБ о взрыве на ул Гурьянова.
"Я согласился на оба эти предложания," сказал Трепашкин, "но вопрос был с чего начать. Большинство источников были ненадежными а свидетельства людей менялись, поэтому моей первой задачей было получить доступ к результатам экспертиз".
Проше сказать чем сделать, отличитальной чертой офицального расследования взрывов была своеобразная поспешность с очисткой мест взрывов. Если к примеру Американцы потратили полгода на просеивание всех обломков Всемирного Торгового Центра после 11 Сентября, подходя к этому как к сбору вешественных доказательств с места преступления, Российские власти сравняли землей Гурьянова 19 спустя буквально несколько дней после взрыва и увезли все обломки на городскую свалку. Та небольшая часть вешественных доказательств которая была собрана - и еше не известно была ли она вообше - была скорее всего заперта в хранилишах ФСБ.
То что он обнаружил, не имело прямого отношения ко взрывам, но Трепашкину удалось найти нечто интересное.
Одной из странностей всей этой истории было заявление спикера Думы Геннадия Селезнева, которое он сделал утром 13 Сентября, 1999. "Я только что получил информацию," он сказал депутатам. "Сегодня ночью был взорван жилой дом в городе Волгодонске."
Той ночью, деиствительно был взорван жилой дом, но Селезнев ошибся с городом; взрыв случился на Каширском шоссе 6/3 в Москве. Что поставило Спикера в затруднительное положение, когда три дня спустя в Волгодонске действительно произошел взрыв дома. По крайней мере один из депутатов Думы заподозрил неладное.
"Господин Спикер, объясните пожалуйста," задал вопрос Селезневу в Государственной Думе, "как вы в Понедельник узнали о взрыве, который случился в Четверг?"
Вместо ответа у задавшего вопрос, был немедленно отключен микрофон.
Это наводило на подозрения, что кто то в ФСБ просто перепутал в каком порядке взрывы должны были произойти и сообшил Селезневу "новости" в обратном порядке.
Потратив почти три года на поиски объяснения этого факта, Трепашкин заключил что Селезнев получил ошибочное сообшение от офицера ФСБ, но он не хотел говорить как ему удалось прийти к этому заключению.
Однако вместе с продвижением в расследовании, росла и опасность угрожаюшая Трепашкину. Один из присутсвуюших на встрече в Лондоне — правозашитник и помошник Березовского Алексей Гольдфарб почуствовал озабочен этой угрозой и назначил с ним встречу в начале 2003 на Украине. Они никогда не встречались до этого и после первой встречи у Годльдфарба осталось странное впечатление.
"Он один из самых странных людей которых мне приходилось встречать," вспоминает Гольдфарб. "Его не интересовали ни политические ни философские аспекты того чем он занимался. Для него это было просто расследование совершенного преступления. Я даже подумал "Может он сумасшедший? Неужели он не понимает какая сила ему противостоит?". Но потом я решил для себя, что он просто супер честный милиционер — знаете вроде Серпико. Он просто делал то что считал правильным, вот и все." Все равно Гольдфарб чуствовал, что он должен по крайней мере предупредить Трепашкина о возрастаюшей угрозе, если власти решат его остановить. Но чем больше он напирал на это, тем упрямее становился Трепашкин.
"Он не хотел об этом слышать," вспоминает Гольдфарб. "Мне кажется, он все еше верил, в то что это борьба за реформу системы, а не в то что он теперь ей противостоял."
Однаке получилось так, что первый удар системы пришелся не по нему. В апреле 2003, депутат Государственной Думы Сергей Юшенков, который назначил Трепашкина в свою комиссию по расследованию, был убит прямо перед подъездом своего дома в Москве, выстрелом на глазах у всех. Через три месяца, еше один участник комиссии умер при загадочных обстоятельствах. После этих двух смертей, независимое расследование было практочески закрыто - что также означало Трепашкин теперь
[Mangled Google Translate translation]
в основном на свои собственные. Тем не менее, действуя в качестве адвоката Татьяны Морозовой, он по soldiered - и в июле 2003 года он, наконец, хит платить грязи. Это зависит от другой свободный конец в случае, что никакая уборка после обстоятельство может довольно галстук Off.
В часы сразу последующие бомбёжке на Улице Гурьянова, ФСБ выпустила эскиз подозревающего, по описанию управляющeго дома. Но в скорости, и без всякого объяснения, этот ескиз заменили образом совершенно другого человека, которого давно опознали как Ачемезa Гочияевa, небольшого бизнесменa из Черкессии, немедленно сбежавшего и вошедшего в сокрытие. Весной 2002-го года, Александр Литвиненко и его содействователь выследили Гочияева в отдалённом краю Грузии, где, с помощью посредника, он упорно настаивал что ФСБ его подставила и он сбежал только потому что был уверен его убъют.
Личность человека в первом эскизе ещё больше заинтересовала Трепашкина, когда изучая объёмистое дело ФСБ на Улицy Гурьянова он нигде не мог найти ни одной eё копии. В конце концов он начал рассматривать архивы газет в надежде что одна из них напечатала этот эскиз до того как ФСБ успела остановить их распространение. И нашёл.
На рисунке был изображён мужчина 30 с чем-то лет, с квадратной челюстью, тёмными волосами и в очках. Трепашкин был уверен что он его знал, и что он его даже аррестовал 8 лет назад. Он полагал что это было изабражение Владимира Романовича, агента ФСБ который подобрал людей в состав автофургонa c электронным наблюдением для банды Радуева во время грабежа банка Солди.
Изначальная мысль Трепашкина была найти Романовича и постараться убедить его раскрыть своё участвие в бомбёжке корпусов. Не так быстро. Насколько Трепашкин мог определить, Романович уехал из России на Кипр и летом 2000-го года, после того как его сбила машина, которая скрылась, он там скончался.
Трепашкин затем нашёл изначальчый источник эскиза ⎯ управляющего дома на Улице Гурьянова.
«Я показал ему эскиз Романовича,» сказал Трепашкин, сидя в своей гостинной, «и он мне сказал что образ был правильчо начерчен, точно как он описал его милиции. Но затем они отвезли его на Лубянку где они показали емy эскиз Гочияева и настаивали что это и был мужчина которого он видел.
С этим потрясением, Трепашкин собирался удивить властей. ФСБ к этому времени уже давно опубликвало имена девяти человек, которые якобы были ответственны за бомбёжки в Москве и во Волгодонске. Эти бомбёжки же и были предлогом для новой войны с Чечнёй, хотя ни один из подозреваемых не был Чеченцем. Согласно сообщениям, к лету 2003-го года, пятеро из них были мертвы, двое были на свободе, и судебный процесс ещё двоих был наначен на Октябрь. Как адвокат Татьяны Морозовой, Трепашкин собирался присудствовать в суде и прeдставить эскиз Романовича как улику для оправдания.
Он принял дополнительную приосторожность. Перед началом суда, он встретился с Игорем Корольковым, жyрналистом независимого журнала Московские Новости и в деталях описал отношение Романовича к делy.
«Он сказал, 'если они до меня добирутся, хотя бы все будут знать почему,'» Корольков разъяснил. «Он был напуган и напряжён, потому что я думал он уже знал что за ним идут.»
Конечно же, через короткое время после встречи с Корольковым, власти забрали Трепашкина. Пока он был в задержке, ФСБ ещё раз провелa рейд по его квартире, на этот раз включая целый автобус агентов. Я понимаю что для соседей это было очень увлекательно,» сказал Трепашкин смеясь, «самое большое происшеств,ие здесь за долгое время.»
Они его задержали по старой запасной причине ФСБ ⎯ владение оружием без лицензии ⎯ но судья, очевидно знакомый с этим клише, сразy же спустил обвинения. Прокуроры тогда вернулись к обвинениям Трепашкина которые ешё рассматривались со времени предыдущего рейда за два года до этого и за секретные документы, которые, он утверждает, ему подложили. Этого было не много, но достаточно. После закрытого суда, Трепашкина приговорили к четырём годам тюрьмы за неправильное обращение с классифицированным материалом и отослали в тюремный лагерь на Урал.
В его отсутствии, двоих мужчин которых судили за бомбёжки жилых домов обвинили и приговорили к пожизненному заключению. Объявляя дело оффициально закрытым, правительство приказало ФСБ запечатать все следовательные документы по делу на следуюшие семдесят пять лет.
Мой последний вопрос к Михаилу Трепашкину был, в какой-то степени, выброшенным.
Мы стояли на тротуаре около его корпуса, и я его спросил если, смотря на траэкторию его жизни за последние пятнадцать лет, он что-нибудь бы изменил.
Вопрос был выброшенным потому что люди в ситуации Трепашкина, которые боролись с властями и проиграли, почти без исключения скажут нет: в поисках правосудия, свободы, или в стремлении изменить общества к лучшему, они объясняют, они бы сделали всё так же заново. Люди в таких ситуациях говорят это себе чтобы дать значение своим мучениям.
Вместо этого, Трепашкин подсмеялся и сморщил лицо в свою отличительчую улыбку.
«Да,» он сказал, «я бы много чего изменил. Сейчас я вижу что доверчивость один из моих недостатков. Я всегда думал что не сама система, а только несколько нехороших людей создают проблемы. Даже когда я был в тюрьме, я никодга не верил, что Путин мог на самом деле стоять за этим. Я всегда думал что, как только он узнает, меня немедленно выпустят.» Трепашкин спустил улыбку и пожал своими широкими плечами. «Так, я догадываюсь, определённая наивность привела меня к ошибкам.»
Я не был полностью в этом уверен. Я подозревал что его «недостаток», более чем наивнотсь, заключался на самом деле-то в старинном ⎯ если даже не в средневековом ⎯ чувстве преданности. Во время нашей первой встречи, Трепашкин дал ме копию своего резуме, которое состояло из шестнадцати страниц, и первое что ударило мне в глаза было как он выделил свои многочисленные награды и похвалы за все годы службы государству: как специалист морского флота, как офицер КГБ, как следователь ФСБ. Как бы не обычно или не причудливо, он верил по-настоящему. Как ещё можчо объяснить годы проведённые должным следователем, тщательно строя дела против организованных синдикатов или продажных чиновников, и в то же время упорно отрицая признание того, что в новой России, сами воры всем и заведовали?
Конечно же, это чувство неизменной преданности и парализировало Трепашкина, оно же и предотвратило его от познания своих «ошибок», от перемен в жизни, чтобы отдалиться от неприятностей. По такому же счёту, даже перемена местоположения нашей встречи говорит о непреклонности Трепашкина; его жена вернулась раньше ожиданного и немедленно выгнала нас на улицу.
«Ну, что поделаешь?» прошептал Трепашкин когда мы убегали, будто он ничего че мог придпренять.
Но возможчо резкости его жены в тот день ⎯ 25-го Сентября ⎯ была другая причина. В тот день, Трепашкин собирался идти на Пушкинскую Площадь, чтобы встретиться с небольшой группой сторонников, где в 6 часов они бы провели демонстрацию с требованием нового следствия бомбёжек. «Приходи», он сказал со своей обычной улыбкой. «Может интересно будет».
За пять лет, с того времени когда Трепашкина посадили, в России произошло много перемен ⎯ и ни одна из них не была особо благоприятной для человека в его ситуации. В Марте 2004-го года, Владимипа Путина избрали на второй срок президентства с 71-им процентом голоса, и он распорядился более действитетльно ограничить политическую свободу и свободу слова. В Октябре 2006-го года, в лифте своего дома, насмерть застрелили Анну Политковскую, ведущую журналистку России которая в значительчой степени писала о тёмных связях между ФСБ и Чеченскими «террористами». На следующий месяц, пришла очередь удалить Александра Литвиненко.
И возможно самое большое расстройство ⎯ Русский народ в этом не видел больших причин для бесспокойства. Наоборот, с экономикой процветающей за счёт потока денег из нефти, большинство были довольны образом Путина как силача, и его всё более и более воинственным расположением духа по отношению к окружающему миру, передавая дуновение возвратившейся сверхдержавы.
Этот образ был подходяще заснят в Мае 2008-го года, когда Путин, которому конституция запрещает служить на третий срок в роли президента (хотя он остался в кабинете в роли премьер министра), оффициально передал вожжи своему лично отобранному наследнику, Дмитрию Медведеву. На этот случай, оба из них были в похожих черных куртках, Медведев в джинсах, важно проходя через Красную Площадь, выглядя менее как главы государста и более как пара гангстеров. Даже свирепое вмешательство России в Грузии в Августе 2008-го года, акт, который был единогласно осуждён на Западе, породило новую вспышку в Русской национальной гордости, новый взлёт популярности Путина.
Может тогда и не удивительно, что митинг на Пушкинской Площади в тот вечер был довольно жалостным зрением. Помимо Трепашкина и его самых близких помощников, может тридцать человек показалось. Многие из них старики, которые потеряли родственников при бомбёжках, они стояли молча на тротуаре, держа в руках плакаты или выцветшие фотографии своих погибших. Этот небольшой кружок стоял под надсмотром восьми милиционеров в форме ⎯ и скорее всего нескольких других в гражданском ⎯ но это казалось совсем не обязательно. Из огромных толп проходящих мимо в час пик, мало кто посмотрел дважды на протестующих.
Глядя на Трепашкина в тот вечер, казалось что может существовать другое объяснение вопросу почему кто-то как он ещё был жив, а люди как Литвиненко и Политковская были мертвы. От части, без сомнения, потому что Трепашкин старался не показывать указательным пальцем прямо на Путина, или на кого-либо ещё в связи с бомбёжками домов. Это подходит его расположению ума как криминальный следователь: ты только обвиняешь на основании фактов, то что можчо узнать и уточнить.
И конечно же другая часть причины состoит в его одностороннем средоточии на бомбёжках домов, в том, что он относиться к этому делу с тем же уровнем упорства с каким он отнёсся к делу грабежа банка Солди. В этом и состояла проблема Литвиненко и Политковской: они обвинили стольких членов правящего круга России, что они обеспечили безопасность своих врагов их количеством. Для Трепашкина, кроме бомбёжек корпусов, больше ничего не существовало, и если бы его убили, вся Россия бы знала почему.
Ирония судьбы, хотя, состoит в том, что чем дальше он продвигает это дело, и чем больше он требует открытое следование, Трепашкин может движет себя ближе и ближе к уничтожению. Пока люди стоящие за бомбёжками уверены что они выиграли, или хотя бы что они достаточно захоронили прошлое, он в относительной безопасности. Когда толпы начнут брать его листовки, тогда онасность возростёт.
И тот день возможно быстро придвигается. Среди международного экономичесого разрушения прошлого года, мало стран были опустошены больше чем Россия, и почти каждый день приносит новые народные протесты: против олигархов, против политики, и всё больше против самого Путина. Сейчас уже может осталось не долго, когда Рyсский народ спросит себя как это всё началось и вспомнит ужасные происшествия Сентября 1999-го года.
Но тот вечер на Пушкинской Площади не стал таким днём. В тот вечер толпы ещё по-настоящему верили в возрождение России, торопясь мимо Трепашкина к метро и домой, торопясь к светлому, блестящему будущему, которое пообещал им их правитель.
СКОТТ АНДЕРСОН журналист и автор, который передавал из горячих точек по всему миру.
Комментариев нет:
Отправить комментарий